Автор: Евгения Авдеева

Человек по природе добр и обладает от рождения способностями любить и познавать.

Лишь спустя годы практики я поняла, какое значение имеет для метода взгляд на природу человека. Это как… основной вопрос философии для философов.

Если в методе изначально не зашита максима “человек от природы добр”, ничто не помешает сказать: “человек сам себе злобный буратино”, “человеку бывает выгодно страдать”, “никто никому ничего не должен”, “дети вообще жестокие”, “дети без воспитания хотят только сладости и гаджеты”, “в человеке есть влечение к смерти и разрушению, а также к доминированию и власти”  и т.д. Ничто так не способствует профессиональному выгоранию, как убежденность, что люди вообще – так себе: ленивые, неблагодарные, безответственные, рабы собственных привычек, агрессивные и находящиеся в вечном сопротивлении процессу изменений, агентом которого является психолог – к которому они сами (сами же!) пришли и которому они же (!) всячески мешают работать.

Ага! – говорю я себе, если меня посещают такие мысли. Но ведь человек по природе добр (это не значит, что он всегда молодец и поступает хорошо, но значит, что внутри он всегда направлен к добру, просто иногда путь похож на лабиринт). Так что же кроется за его поведением, почему он выбирает такой причудливый путь ко благу, что и блага-то никакого в конце не видать?

Один монах, идя мимо водоема, увидел, как скорпион упал в воду и старается выбраться, но у него ничего не получалось и он стал тонуть. Монаху захотелось спасти скорпиона, он протянул руку, чтобы вытащить его, но, когда почти вытащил, скорпион его укусил.

Реагируя на боль, спасатель разжал пальцы, и скорпион опять упал в воду и стал тонуть. Монах во второй раз попытался вытащить скорпиона, и во второй раз скорпион укусил его.

Наблюдавший за происходящим путник подошел к монаху со словами:

— Вот ты упрямец! Не понимаешь, что всякий раз, как будешь стараться вытащить его из воды, он будет тебя кусать?

На это монах спокойно ответил:

— В природе скорпиона — кусать, нападает ли он или защищается. Но это не изменит природы человека — любить и помогать.

Произнося эти слова, он подобрал с земли опавший лист и, подцепив им скорпиона, вытащил его из воды и отпустил.

Если притча – про помощь человека скорпиону, то монах – герой и молодец. А если она про помощь человека человеку?

Что если не считать, что человек жалит другого просто по своей природе?

Вдруг тогда можно задуматься:

 – что я делаю не так?

 –  может быть, я чего-то не вижу?

 – может быть, я не тот, кто может помочь, или помощь должна выглядеть по-другому?

И тогда можно подобрать лист пораньше.

В богословии есть понятие “теодицея” – оправдание Бога. Это попытка найти объяснение, почему в мире, несмотря на присутствие любящего Творца, существует зло. Если мы примем всерьез положение о том, что человек от природы добр, нам нужна будет собственная теодицея – объяснение того, как добрая природа человека сочетается с его способностью творить зло и причинять вред себе и другим.

 – Может ли эта добрая природа повреждаться?

 – Повреждается ли природа человека извне или изнутри?

– Может ли доброе начало быть разрушено навсегда? Что способствует разрушению и что – восстановлению?

Возможно, что, как и меня, поиск ответа приведет вас к исследованию того, что же такое свобода воли. Есть ли она, или человек жестко обусловлен устройством психики и обстоятельствами жизни? Важен ли для вас этот вопрос? И до каких пор, по вашему мнению, простирается наша свобода? Все это вопросы ключевые для терапевтической позиции.

Один человек пришел к прославленному мудростью царю и спросил:

 – Скажи мне, о повелитель, есть ли на свете свобода?

 – А как же, – ответил царь. – Сколько у тебя ног?

 – Две, о повелитель.

 – А можешь ты стоять на одной ноге?

 – Могу!

 – Так попробуй, только реши сперва, на какой.

Человек, поразмыслив немного, поднял левую ногу, перенеся свой вес на правую.

 – Хорошо, – сказал царь. – А теперь подними и другую ногу тоже.

 – Как? Это же невозможно, о повелитель!

 – Вот видишь? Вот она, свобода. Ты свободен лишь до первого решения, а потом свобода кончается.