Автор: Максим Чекмарев
– Папа, стал ли ты за ночь счастливее? – спросила меня дочка-первоклассница за завтраком. – Я долго не могла уснуть и думала, достаточно ли у тебя и у мамы радости.
Вы думаете, я сразу нашёл, что ответить? Я вздохнул и взял паузу, потому что разговор – серьёзный. Практика психотерапевта научила меня не убегать от философских вопросов детей. Взрослые слишком часто уходят от ответа, надеясь, что дети ничего глубокого пока не осознают.
Попробуйте честно вспомнить своё детство. Если вам это удалось – вы больше не сможете надеяться на неосознанность ребёнка. Вы точно не были глупыми и беззаботными. Детство – сложный период. Всё происходит впервые, жизнь нуждается в объяснении. Всё новое – интересно и тревожно одновременно. Очень рано мы обнаруживаем, что жизнь – конечна, существуют беды и болезни, люди переживают одиночество и бессмысленность. Помните историю Будды? Отец оберегал от мыслимых и немыслимых трудностей царевича Сиддхартху, но их невозможно скрыть от наших детей. Пока царевич жил во дворце, он оставался абсолютно не готовым к жизни человеком. Однако именно столкновение с трудностями и их осмысление сделало Сиддхартху человеком, достигшим просветления.
Почему же тогда взрослые избегают поговорить с детьми о, пожалуй, главных вещах в жизни? Потому что родители сами не умеют про них говорить.
Участница учебной группы психологов однажды рассказала мне такую историю:
«Я пришла к маме на кухню, когда она мыла посуду. Постояла немного и спрашиваю:
– Мама, в чём смысл жизни?
– Отстань от меня с глупыми вопросами! Видишь, я делом занята – посуду мою».
Давайте представим, что такая мама пришла ко мне за психологической консультацией. Она, скорее всего, жаловалась бы, что живёт как автомат. Очень много домашних дел, работа, дети, проблемы мужа. На всё не хватает времени. Вроде бы, жизнь как жизнь, но очень пусто, что-то потерялось. Есть ли во всём этом место для неё? Есть ли место для радости?
Очень часто, испытывая тревогу от бессмысленности жизни, мы выбираем наполнить её массой автоматизированных дел. Занят чем-то – всё понятно, нет пугающих вопросов. Есть даже утешительная мысль, что все так живут, и нечего с жиру беситься. Внезапно приходит ребёнок и выдёргивает родителя из автоматизма.
Типичные реакции на философские вопросы: «Делай что-нибудь» и «Не думай». Они обе связаны с тревогой родителей. Важно понимать, что взрослые – не плохие и не глупые. Им страшно, потому что в них тоже живёт маленький ребёнок, когда-то оставшийся без ответа. Это трудно признать, но, если получится, каждый из нас может вместе с ребёнком подумать о смысле жизни и смерти, любви и одиночестве, свободе и счастье. Нет никакого окончательного готового ответа, на то эти вопросы и философские.
Смысл жизни невозможно найти раз и навсегда. Человеку необходимо исследовать свой внутренний мир, задавая новые и новые вопросы, как, например, это делал Сократ. Взрослый может помочь ребёнку не столько рассказывая, как правильно жить, сколько внимательно слушая и включаясь в искренний диалог.
– Папа, стал ли ты за ночь счастливее? – спросила меня дочка-первоклассница за завтраком. – Я долго не могла уснуть и думала, достаточно ли у тебя и у мамы радости.
– А ты заметила, что мы грустим?
– Вы такие озабоченные, занятые, меньше смеётесь…
– И что бы ты нам посоветовала?
– Мне кажется, вам стоит проводить больше времени вместе. Чтобы быть счастливым, нужно быть чаще с тем, кого любишь.
Как видите, контакт не страшен. Наш диалог с дочкой лишний раз доказал мне, что даже ребёнок может найти хороший ответ на сложный вопрос. Учёные из Гарварда, изучавшие счастье более полувека, пришли к тем же выводам, что и Агния семи лет от роду – радость и качество жизни определяются хорошими отношениями. Настанет новый виток вопросов – мы сможем найти и на них подходящий для этого времени ответ. Открытости и смелости вполне достаточно.